«Время, назад!» и другие невероятные рассказы - Генри Каттнер

— Да, Господь, — послушно произнес Адам.

Все вокруг помедлило еще мгновение, а потом в ручье боязливо прозвенела первая струйка, пискнула птица, подул ветерок. Господь окончательно удалился.

Раздираемая невыразимыми чувствами, бесплотная Лилит взирала на человека и женщину, одиноко сидящих на мшистом берегу, где прошлой ночью она была с Адамом. Сейчас он смотрел на льнущую к нему перепуганную девушку.

— Ты, наверное, и есть Ева, — обратился он к ней, и Лилит передернуло от нежности, сквозившей в его голосе.

— Если тебе так хочется, — прошептала девушка, взглянув на него и захлопав ресницами.

Лилит уже ненавидела его. Адам поверх золотистой макушки обозрел полянку и вымолвил:

— Лилит? Лилит…

Теплая волна охватила все существо Лилит, вылившись в едином крике:

— Да, Адам, да! Я здесь!

Может быть, он и слышал ее бесплотный возглас — столь страстным был ее ответный призыв, — но в этот момент Ева спросила, по-детски надув губы:

— Кто эта Лилит, Адам? Почему ты ее все время зовешь? А мне что делать?

Адам озадаченно посмотрел на нее. Пока он колебался, Ева, не теряя времени, жарко обняла его с тем неуловимым изгибом, свойственным одной Лилит. По этому самому признаку Лилит и поняла, что Господь взял именно ее плоть, чтобы потом из ребра Адама вылепить эту бесцветную девушку; Он использовал тот самый образец, что Адам придумал для Лилит. Теперь в этом образе щеголяла Ева и знала наперед, не заучивая, все ухищрения, в которых проявилась вековая мудрость Лилит за время ее краткого пребывания в этом теле. Утраченную Лилит плоть, прелести владения этой плотью и даже Адама — все забрала себе Ева.

Ярость, слепое отчаяние, невыносимое страдание, окрасившее мир вокруг Лилит в черные цвета, скрыли от нее тех двух, что сидели под деревом. Она не вынесла бы дольше их присутствия. Лилит отвернулась с безмолвным отчаянным воплем, а потом вновь устремилась к бескрайним высотам над Эдемом. Но теперь эфир не мог облегчить ее горя. Лилит подумала, что и раньше он приносил ей мало утешения. Ее мучила болезнь от пребывания во плоти; не стоило так долго задерживаться в зараженном теле. Господь создал Адама несовершенным, а тот для утоления своей потребности раскинул сети, чтобы завлечь туда какое-нибудь доверчивое существо себе в угоду.

Лилит сгорала от стыда. Повелительница воздуха и тьмы, словно безмозглое простейшее, попалась в эту ловушку; Адам воспользовался ею так же, как сама она намеревалась воспользоваться им. Она стала его частью — пленница его несовершенной плоти, — и ее влечение к нему было столь сильным, что спастись не представлялось возможным, пусть даже ее тело теперь ей и не принадлежало. Болезнь гнездилась в том теле, но яд успел проникнуть в самые недра существа, составляющего Лилит, и никакие омовения в горних высотах ее не очистят. Во плоти или нет, на земле или в воздухе — везде ее будет преследовать ненасытное и неутолимое желание.

В уме Лилит зародилось тягостное подозрение. Адам в своей невинности не додумался бы до такого. Значит, Господь все это время знал? Может, вовсе не случайно Адам был создан несовершенным? И не было ли это наказанием Божиим тому, кто вмешается в Его замысел?

Лилит решила, что так оно и есть. Не будет грандиозной битвы света и тьмы, к которой она начала готовиться, едва Господь узнал о ее проникновении в Эдем. Война не состоится: Лилит уже разбита — осуждена и наказана одним мановением Его руки. Никакой славы не стяжала она — только страстную тоску, духовное томление — более ненасытное, чем любой плотский голод, — по мужчине, отныне для нее недосягаемому.

Лилит пронзала горние высоты над Эдемом, тысячи лет как одно мгновение, потому что время для пустоты — ничто, — осознавая, что Адам потерян для нее навсегда. Навсегда?

Лилит металась среди эфира, не позволяя себе опрометью броситься в неизведанную высь. Неужели навсегда? Адам ведь уже начал озираться, звал ее — даже в тот момент, когда обнимал эту бледную захватчицу. Возможно, Господь недооценил силу необычных уз, связавших первых райских мужчину и женщину. Наверное, Бог не допускал, что Лилит не уступит. Но кто знает, потеряна ли надежда?..

Лилит все глубже погружалась в сияющую бездну, пока под ней куполом не раскинулся Эдем и над Садом не понеслись сладкозвучные песнопения серафимов. Она застала Адама и Еву на берегу того же ручья. Ева сидела на камушке, болтая в воде прелестными ножками и косясь на Адама голубыми глазами. Тот улыбался, отвечая на ее взгляды. Лилит еще сильнее ее возненавидела.

— Адам! — пищала Ева (теперь Лилит спустилась настолько, что услышала их). — Смотри, я сейчас упаду! Лови меня! Скорее!

Лилит узнала эту манеру ворковать, к которой приспособила горло своего бывшего тела. Вспомнив, каким округлым и мягким был некогда ее голос, Лилит беспомощно и яростно заюлила, отчего воздух в Саду пошел волнами, как в сильную жару.

— Поймай меня! — кричала Ева таким зазывным голоском, какого еще не слышал мир.

Адам вскочил и подхватил ее, когда она уже соскальзывала с камня. Ева обвила его шею светлокожими руками и залилась смехом — таким заразительным, что два пролетавших мимо херувима зависли в воздухе и, переполненные весельем, стали тузить друг дружку крыльями.

«Адам… Адам… Адам…» — безмолвно стенала Лилит. Она вложила в этот неслышный вопль все разочарование и отчаяние, всю свою тоску. Адам перевел взгляд с золотой Евиной головки куда-то ввысь, и улыбка растаяла на его лице. «Адам!» — снова выкрикнула Лилит, и на этот раз он услышал.

Он ответил не сразу. Общение с женщинами научило его терпению. Вместо этого он кивком подозвал круживших над ним херувимов. Они подлетели, оба порозовевшие от потасовки. Ева изумленно распахнула глаза, когда два пухлощеких создания с радужными крылышками, хохоча, устремились прямо на нее и тут же замерли, ожидая распоряжений Адама.

— Вот парочка здешних херувимов, — представил их Адам. — Дан и Бефуил — они живут на Древе, у них там гнездо. Ну, ребята, расскажите-ка ей про Древо. А я, дорогуша, пока пойду нарву плодов нам на завтрак. Жди меня здесь.

Ева послушалась, проводив Адама тоскливым взглядом, а херувимы затрещали наперебой, беспрестанно препираясь друг с дружкой.

— Так вот, есть, значит, Древо посреди Сада…

— Нет, сначала о плодах, Дан. Их нельзя…

— Да, вам нельзя притрагиваться…

— Нет, все не так, Дан. Михаил разрешил притрагиваться, а вот есть…

— Не перебивай! Так вот, сначала. Значит, есть такое Древо…

Адам медленно удалялся вниз по течению ручья. В Эдеме еще никто ни разу не